Жизнь людей и дельфинов глазами дельфина-оборотня.
Роман Лавочкин

Дельфинарии и океанариумы → Дельфины → Дельфины в мифологии → Жизнь людей и дельфинов глазами дельфина-оборотня

Дельфинотерапия
Дельфинотерапия
Дельфинотерапия
...Я просыпаюсь утром в своём маленьком бассейне, в котором я живу со своими тремя сородичами. Некоторое время я прихожу в себя.

Потом я перемещаюсь в другой бассейн. Часть пути я переплываю сам, а другую часть меня переносят. Нельзя сказать, чтобы меня очень радовал этот процесс перемещения. Иногда мне кажется, что я предпочёл бы жить в одном-единственном бассейне, а не переплывать каждый день туда-сюда.

И вот здесь начинается моя работа. Да, для дельфина большая часть жизни в дельфинарии состоит из работы, и я — не исключение. Наш бассейн разделён на несколько загонов. Всего в нашем бассейне около 20 дельфинов, включая меня. Большую часть рабочего времени я нахожусь практически на одном месте, в своём загоне и выполняю то, что от меня требуется, с переменным успехом.

Со мной вместе плавают и работают другие дельфины — Дима, Рома, Маша, Ваня и мой враг — Вагоныч. Вообще-то, он не только мой враг, он рычит, кидается и кусает не только меня, но и Диму, а также некоторых других соседей, которые иногда заплывают к нам. Рому и Машу это животное не трогает, т.к. они в хороших отношениях с тренером. А к Ване он подлизывается, т.к. Ваня выглядит как очень крупный и, наверно, сильный дельфин, а Вагонычу нужна поддержка или хотя бы отсутствие угрозы со стороны сильных дельфинов стаи, чтобы чувствовать себя в безопасности, нападая, как он считает, на более слабых. Ваня, как сильный дельфин, в основном, лениво смотрит на него и на нас. Да, не все дельфины одинаковы. Многие из нас имеют не только инстинкты, но и нечто большее, что можно назвать разумом, а можно и не называть. Смотря с чем сравнивать — жители планеты Альфа, например, считают, что мы неразумны. А для жителей Омеги мы словно боги. А у Вагоныча, с моей точки зрения, даже если и есть разум, то только в том, что он хорошо понимает жестокие законы стаи и законы всего нашего дельфинария и умеет ими пользоваться в своих корыстных целях, подлизывась к тренерам, добиваясь от них поглаживаний, но в то же время притесняя своих соседей. К слову сказать, он со своей стороны не видит в нас никакого разума и считает, что именно мы — глупые животные, а он — самый умный. В своём загоне я общаюсь, в основном, с Димой. Дима очень любит выступления. Значительно реже я перебрасываюсь парой щелчков и свистов с другими. Иногда к нам заплывают дельфины из соседних загонов. Например, есть в соседнем загоне дельфиниха Таня. С ней достаточно интересно пообщаться. Но это бывает не так уж часто. А не так давно к нам прибыло молодое пополнение: Саша, Серёжа и другой Серёжа. Саша находится в нашем загоне. Первый Серёжа — в соседнем. А второго Серёжу поместили не в наш бассейн, а в соседний. Так что путаницы из-за имён в нашем бассейне не возникло. Саша, в принципе, неглупый дельфин, насколько я понимаю из нашего общения с ним. Но меня беспокоит то, что он чересчур увлечён разными, как бы это сказать, «поверхностными трюками» (вроде программирования под .NET), которые создают видимый внешний эффект, но при этом в них не чувствуется добросовестной работы. Я же, как дельфин «старой закалки» (воспитанный на трюках с WinAPI), отношусь к таким «облегчённым» трюкам без особого уважения. Но о моём отношении к трюкам речь впереди.

В основном, большую часть времени мы предоставлены самим себе и нашим тренерам. У меня два тренера: Михаил (главный программист) и Евгений Абрамович (заведующий лабораторией). Где-то далеко есть начальник отдела, а ещё дальше — директор нашего дельфинария. Но я считаю, что они не являются моими тренерами, т.к. непосредственно со мной они не занимаются. Есть ещё несколько тренеров, которые работают в других загонах, в основном, с другими дельфинами. В отличие от других дельфинариев, здесь зрители мало смотрят на нас самих. Их куда больше интересует другое представление — результаты нашей работы. Связующим звеном между нами — дельфинами, и ими — зрителями, являются тренеры. Они смотрят, с одной стороны, какое представление зрители хотят видеть, а с другой стороны — на то, кто из нас какие трюки может выполнять. Они дают нам задания, постепенно учат разным новым трюкам, а мы их выполняем. Теперь о том, что касается контактов с ними. Иногда у меня получается устанавливать с ними контакт в перерывах между работой и различными трюками, во время кормёжки или после окончания рабочего дня. Легче идёт на контакт Евгений Абрамович. Не знаю, проявляет ли он искренний интерес и хочет ли понять нас, своих подопечных, или же просто ласково обращается с нами из вежливости, но факт в том, что у него это получается. Михаил же уделяет больше времени отработке навыков. Но и с ним можно поговорить по душам. Вот, например, недавно, вечером, после рабочего дня, мы с ним немного пообщались, а потом попрощались. Что мешает нашему общению? Трудно сказать. Возможно, излишне нервная обстановка. Всё-таки, если бы тот же Михаил или Евгений Абрамович встретился мне вне дельфинария, мне было бы легче войти в контакт с кем-нибудь из них. Но, с другой стороны, вне дельфинария мы вряд ли встретились бы. Там, скорее всего, я был бы не нужен им, а они — мне. Конечно, из любопытства я мог бы подплыть к ним или они — ко мне. Но внешний мир слишком большой, чтобы мы могли в нём просто так встретиться.

Утром, в середине дня и вечером у нас, как правило, организуется кормёжка. Кормимся мы в отдельном углу бассейна. Мы обычно приплываем на кормёжку небольшими группами, по два или три дельфина.

Гастроли в нашем дельфинарии бывают редко. Мало кто из наших дельфинов участвует в них. Я знаю, что из нашего загона гастролирует, в основном, Рома. Он бывал во многих других дельфинариях, и видел там множество других дельфинов. Вернувшись из гастролей, он обычно рассказывает нам, что и как было в очередном новом дельфинарии. Из тренеров обычно выезжает Михаил. По времени гастроли у нас тоже небольшие — обычно несколько дней, а максимум — неделя или полторы.

Есть такие особые дни, когда мы не работаем. Тренеры называют их выходными и праздниками. Нам такие дни весьма по душе — тогда мы можем делать что хотим, а не то, что нам велят. А каждый год нам положен месяц отпуска. И не только нам, но и тренерам тоже. Но всех одновременно отпустить не могут, иначе на ком же тогда останется представление? Некоторые дельфины предпочитают разбить этот месяц на два кусочка по две недели, и тренеры нередко идут им навстречу. Сам Михаил иногда разбивает свой отпуск на четыре части по одной неделе, чтобы надолго не оставлять нас без присмотра. Я же предпочитаю один отпуск, зато на целый месяц. Каждый дельфин проводит свой отпуск по-своему. Кто-то плавает в морях, а кто-то — в других дельфинариях, быть может, более просторных. У многих из нас есть знакомые дельфины за пределами нашего дельфинария. Например, у меня есть друг Лёша, который живёт далеко, и к которому я приплываю каждый отпуск. Раньше он тоже жил в дельфинарии, только в другом городе. А теперь он живёт со своим отцом в другом месте, которое люди называют деревней. С одной стороны, это не похоже на дельфинарий — слишком просторно. С другой стороны, океаном это тоже не назовёшь, потому что у Лёши там своя отведённая территория, дальше которой он, конечно, иногда уплывает, но живёт, по большей части, внутри. Но, всё-таки, на его территории водится много разной живности, которой нет в нашем дельфинарии, да и в его бывшем дельфинарии он тоже такого не видел. Иногда он подплывает к людям, т.к. он, в принципе, довольно общительный. Но, в основном, он живёт своей жизнью. Я рассказывал про Лёшу некоторым дельфинам из нашего дельфинария. И другие дельфины, возвращаясь из очередного отпуска, обычно рассказывают остальным, как провели его.

Естественно, бывает, что мы болеем. Когда нам особенно плохо, нас на некоторое время переводят в другой дельфинарий, который люди называют больницей. Там тоже есть несколько бассейнов, и в каждом из них много загонов. А в каждом загоне находятся два — три дельфина. Там мы не работаем. Там нас исследуют врачи и пытаются вылечить разными лекарствами и процедурами. Иногда они дают эффект, иногда — нет. Бывают случаи, что от лечения становится хуже, но, к счастью, такие случаи достаточно редки. Есть и некоторое общее пространство, куда больные дельфины собираются на кормёжку. Впрочем, особо тяжело больных кормят прямо в их загонах. Те, которым легче, собираются в свободное время и плавают вместе небольшими группами. Нас держат в больнице обычно несколько недель. А потом мы возвращаемся к работе.

Одна из самых страшных угроз для нас — стать боевыми дельфинами. Некоторые люди — военные — хотят подчинить нас себе, чтобы мы специально убивали себе подобных. Они сами очень часто так делают. Но им этого мало. Поэтому они хотят привлечь к этому нас. Да, иногда бывает, что и мы сами убиваем себе подобных. Но до таких крупных масштабов, как у людей, мы никогда не доходим. Они же натравливают одних дельфинов на других, причём тех, которые до этого даже ни разу не ссорились. И вот от нас хотят, чтобы мы стали частью группы и воевали против другой группы, которую, в свою очередь, натравливают против нас. А так называемые правители и военачальники будут находиться на безопасном расстоянии и смотреть на это бессмысленное кровопролитие. Боевых дельфинов содержат в ужасных условиях. Они живут в тесноте, питаются кое-как и чем попало, и проводят почти всё время в изнурительных тренировках. Но, что самое главное, так это то, что там с ними жестоко обращаются и специально злят, чтобы они были готовы по их приказу безрассудно броситься на любого, кого им укажут. Многие дельфины хотят избежать этой участи. Чаще всего для этого они притворяются больными. Но военные в ответ на это начинают записывать в боевые отряды всех без разбора, даже больных.

Хотел бы ли я стать диким дельфином? Трудно сказать. Сейчас, наверно, нет. Система, конечно, давит, но вместе с тем даёт определённые преимущества. И без неё, на мой взгляд, существовать труднее, чем с ней. Что мне в ней не нравится — это то, что многие номера, которые мне приходится выполнять, для меня скучны и неинтересны, порой даже отвратительны. Ещё мне не нравится то, что к нам далеко не всегда прислушиваются, а ведь мы можем иногда и сами придумать какой-нибудь хороший трюк.

Другое дело, что, по слухам, наш дельфинарий собираются уплотнять. А размещать двадцать с лишним дельфинов в одном небольшом бассейне — это не дело. Ещё не исключено, что нас с Димой попытаются сделать боевыми дельфинами. Если это случится, то я, наверно, предпочту дикую жизнь таким условиям.

Краткий дельфино-пацакский словарь:

Дата публикации 11.05.12
Перепечатка без активной ссылки запрещена